В центре внимания всего мира Надя Команечи оказалась, когда ей было всего 14 лет. В 1976 г. в Монреале эта румынская гимнастка получила первую в олимпийской истории “десятку”, и она до сих пор остается легендой спорта. Но ее жизнь в Румынии далеко не всегда была радужной, и на первые полосы мировой прессы Команечи вновь попала в 1989-м, когда она решила бежать в США, рискуя жизнью, чтобы спастись от жестокого режима Николае Чаушеску.

Надя Команечи родилась в Румынии в 1961 г
Прославилась на Олимпиаде в Монреале 1976 г., где за выступление на разновеликих брусьях впервые в олимпийской истории получила абсолютную оценку 10.00. Табло от Omega SA не было рассчитано на 4 цифры, поэтому ее результат был показан как 1.00. Зрители, сначала не разобравшись, затем вознаградили ее бурной овацией
В ходе Монреальских игр она заработала еще 6 “десяток” и выиграла 3 золотых медали, одну серебряную и одну бронзовую
Из Москвы в 1980 г. она вернулась с двумя олимпийскими медалями высшего достоинства (бревно и вольные упражнения) и двумя серебряными (командное и абсолютное первенство)
Команечи ушла из “большого спорта” в 1981 г., официальная церемония “прощания” состоялась в 1984 г
В ноябре 1989, за несколько недель до румынской революции бежала в США

Надя Команечи – гость программы “Глобальный разговор”.

“Я ушла из большого спорта и со сцены, но в целом я до сих пор живу в этом мире, мире гимнастики”.

Восстание в Румынии: “Это часть истории. Не могу сказать, что вспоминаю те события каждый день, много воды с тех пор утекло, хотя, конечно, нет ощущения, что это всё далеко от меня – я ведь возвращаюсь в Румынию по нескольку раз в году, у меня там множество самых разных проектов”

“Конечно, я – румынка, но США – моя вторая родина”.

“В ходе соревнований я никакого напряжения (холодной войны) не чувствовала, я ведь тогда была еще ребенком. Единственное, что меня тогда занимало – выступить на все 100, потому что я знала, что на тренировках выкладывалась по полной. Не думаю, что подростки ощущают такие вещи – скорее уже потом, когда подрастаешь и уже взрослым возвращаешься к тем событиям. Но тогда я чувствовала только напряжение соревнования”.

“Я на самом деле работала больше, чем требовали тренеры: помню, Бела говорил, ок, сегодня программу на бревне повторяем 5 раз, а я делала 7. Я выкладывалась больше, чем он требовал, но мне нетрудно работать с большей отдачей, и я никогда не жаловалась. Чтобы соответствовать такому уровню, и надо работать больше. Думаю, я вообще в жизни не стремлюсь отделаться побыстрее и полегче, и я горжусь этим”.

“Никакого давления (мировой славы) я не чувствовала, поскольку Румыния была тогда закрытой страной. Если люди и хотели приехать и узнать больше обо мне, это было не так-то легко. Так что, после выступления на Играх мы два дня отмечали победу, а потом я вернулась в спортзал. Я и понятия не имела, что происходило за границей.”

- А вы жалеете, что не знали – или это вам помогло?”

“Нет. Я не о чем не жалею.”

О первой “десятке” в Монреале: “Я никогда не смотрю на табло – я сама чувствую, хорошо я выступила или нет. И тогда мне показалось, что программа выполнена совсем неплохо. Я в нее добавила немного от себя – понятно, что все показывали одни и те же элементы, но я все делала с большим размахом. По-моему, выступавшая передо мной гимнастка получила 9.95, но поскольку у меня во всём была больше амплитуда, то судьям уж ничего не оставалось делать, как поставить 10.”

“У меня есть такой настрой – надо работать, проводить многие часы в спортзале, и тогда придет успех. И, конечно, оглядываясь назад, я все больше убеждаюсь в том, что спорт – прекрасное занятие для детей. Он придает жизни структуру, дисциплинирует, учит ставить цели и добиваться их.”

О допинге: “Никогда с этим не сталкивалась. То есть, позднее, конечно, я слышала о применении допинга в самых разных видах спорта. Ну, гимнастика – спорт тонкий, таскать бревно на спине не надо.”

О преступлениях режима Чаушеску: “О том, что происходило, я не знала.”

О бегстве тренеров в 1981: “Мне было очень грустно, когда (Бела и Марта) решили не возвращаться, но я обо всем узнала уже в последний день, и просто не могла даже и подумать сама о чем-то таком. Я просто была не готова так поступить, я не представляла моей жизни нигде, кроме как в Румынии, с моей семьей. А они уже были за границей, в Штатах, и тут, наверное, решиться проще – оставайся, и дело с концом. Думаю, после этого и для меня выезжать из страны стало заметно сложнее. Ходили слухи, что за многими следили, думаю, и я была в их числе. Я подумала, что так уж получилось, будь, что будет, я просто буду жить с этим.”

О роскоши: “Нет, это вовсе не было так. У меня был дом, но выплаты за него были расписаны чуть ли не до моего 60-летия. Я особенно не распространялась о моем состоянии или его отсутствии, я не придавала деньгам значения, потому что я занималась гимнастикой, занималась любимым делом.”

О бегстве в 1989: “Все на самом деле произошло чрезвычайно быстро – на всё про всё у